 | |
| статьи | |
Ольга Егошина. .Золотая маска.-2001: неожиданностью стало только решение жюри... - Фрагмент статьи // 1 сентября. - 2001. - ≤ 27.
.Золотая маска.-2001: неожиданностью стало только решение жюри...
Решение жюри редко принимается с безоговорочным согласием, но и общее недовольство бывает нечасто. Одинокий выкрик .позор!. во время оглашения лауреатов не очень подходил духу театральной церемонии, но настроение зрительного зала отразил довольно точно. Обычно цитируя расхожее выражение . жюри, как жена Цезаря, должно быть выше подозрения, . забывают, что Цезарь произнес эту историческую фразу, разводясь с женой из-за возникшего подозрения в ее честности.
Премии .Золотой маски. теряют всякий смысл, как только возникают подозрения в нечестной игре. В составе жюри столь уважаемые люди, что ползала не поверили своим ушам, когда увидели, что милый проходной спектакль .Потерянные в звездах. Г.Дитятковского обошел и .Молли Суинни. Л.Додина, и .Черного монаха. К.Гинкаса, и .Одну счастливую деревню. П.Фоменко.
Если выбор жюри является новой тенденцией .Золотой маски. . поощрять антрепризно-коммерческие зрелища, . грустно, если это досадная случайность, как уверяют сами члены жюри, необходимо подумать о реорганизации процесса голосования . сделать его открытым.
Спектакли фестиваля
представляет Ольга ЕГОШИНА
Записи .черного ящика.
Из многочисленных образов, призванных наглядно изобразить место театра в нашем мире, самым удачным мне представляется образ ²черного ящика⌡, постоянно фиксирующего течение нашей жизни. По его записям можно детально восстановить маршрут, движение каждого дня, колебания атмосферы. Фестиваль, дающий театральный срез сезона, как никакое другое мероприятие, эту функцию театра проявляет и подчеркивает. ²Золотая маска⌡ этого года не таила особых неожиданностей. Как и предсказывалось, фаворитами фестиваля стали московские драматические спектакли: ²Одна счастливая деревня⌡ П.Фоменко (театр ²Студия П.Фоменко⌡), ²Черный монах⌡ К.Гинкаса (ТЮЗ), ²Контрабас⌡ Е.Невежиной (²Сатирикон⌡), ²На дне⌡ А.Шапиро (²Табакерка⌡). По рангу и весу к ним присоединился питерский спектакль Малого драматического театра . Театра Европы ²Молли Суинни⌡, вызвавший, пожалуй, самый горячий прием зрительного зала. Выстроившиеся вокруг спектакли Г.Дитятковского, А.Могучего, Г.Козлова (Петербург), М.Бычкова (Воронеж), Б.Цейтлина (Томск), О.Рыбкина (Новосибирск) скорее были фоном, чем реальными конкурентами. Правда, фоном неожиданным, увлекательным и обещающим. Возвращаясь к записям ²черного ящика⌡: спектакли, свезенные со всей России, позволяли понять, вокруг чего ходит душа нашего современника, над чем он смеется, чему пугается, о чем грустит.
Оказалось, можно все
Самым ²страшным⌡ спектаклем фестиваля был, безусловно, ²Suicide in progress⌡ А.Адасинского и его группы ²Дерево⌡. Спектакль начинался шоковым ударом: голый бесноватый человек со связкой колокольчиков на причинном месте бежал от преследователей, шарахался, корчился под ударами хлыста, связанный, пытался вырваться. Слабонервные зрители покидали зал, а потом требовали окропить святой водой помещение, обвиняя режиссера в сатанизме. Дьявол действительно гулял по сцене с чудными козлиными золотыми рожками. Как, впрочем, появлялся и зайчик-ангел, похожий на потрепанную куклу с помойки. Он играл с героем, водя бумажной рыбкой, прикрепленной к палочке над воображаемым прудом, запускал воображаемые камешки, чтобы они подпрыгивали...
Страх оказывался неотделим от иронии, моменты светлого растворения в игре или торжественном ритуале преломления хлеба (зрителей поили вином и угощали булками) сменялись сценами мук измученной души, изнывающей от невозможности обрести устойчивость в зыбком меняющемся мире.
Каждое мгновение было самоценно, каждая сцена была выстроена внутри себя как маленький спектакль со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Порядок сцен казался случайным и провоцировал на интеллектуальную игру: можно ли перестановкой сцен по-другому расставить акценты? Наверное, можно. В игровом пространстве, созданном Антоном Адасинским и его актерами (когда в финале на поклоны вышли четыре человека, зрители не верили, что все многообразие персонажей и масок создали всего четверо исполнителей), можно все. В этом спектакле жила головокружительная свобода, точно его создатель вышел в пространство каких-то иных измерений, и этот воздух тотальной свободы и был убийственным. Именно он рождал призраков из горячечного бреда, монстров подсознания. И противостояла им радость мастерства, с которым на сцене творили лысые бескостные люди, сделавшие свое тело послушным инструментом и произведением искусства. Из безнадежного, мрачного, воспаленного мира химер и чудовищ бежать можно только в искусство, дающее радость, ощущение братства и если не надежду, то хотя бы ее отголоски. И здесь самый мрачный спектакль фестиваля смыкался с самым веселым.
Решение жюри редко принимается с безоговорочным согласием, но и общее недовольство бывает нечасто. Одинокий выкрик .позор!. во время оглашения лауреатов не очень подходил духу театральной церемонии, но настроение зрительного зала отразил довольно точно. Обычно цитируя расхожее выражение . жюри, как жена Цезаря, должно быть выше подозрения, . забывают, что Цезарь произнес эту историческую фразу, разводясь с женой из-за возникшего подозрения в ее честности.
Премии .Золотой маски. теряют всякий смысл, как только возникают подозрения в нечестной игре. В составе жюри столь уважаемые люди, что ползала не поверили своим ушам, когда увидели, что милый проходной спектакль .Потерянные в звездах. Г.Дитятковского обошел и .Молли Суинни. Л.Додина, и .Черного монаха. К.Гинкаса, и .Одну счастливую деревню. П.Фоменко.
Если выбор жюри является новой тенденцией .Золотой маски. . поощрять антрепризно-коммерческие зрелища, . грустно, если это досадная случайность, как уверяют сами члены жюри, необходимо подумать о реорганизации процесса голосования . сделать его открытым.
Спектакли фестиваля
представляет Ольга ЕГОШИНА
Записи .черного ящика.
Из многочисленных образов, призванных наглядно изобразить место театра в нашем мире, самым удачным мне представляется образ ²черного ящика⌡, постоянно фиксирующего течение нашей жизни. По его записям можно детально восстановить маршрут, движение каждого дня, колебания атмосферы. Фестиваль, дающий театральный срез сезона, как никакое другое мероприятие, эту функцию театра проявляет и подчеркивает. ²Золотая маска⌡ этого года не таила особых неожиданностей. Как и предсказывалось, фаворитами фестиваля стали московские драматические спектакли: ²Одна счастливая деревня⌡ П.Фоменко (театр ²Студия П.Фоменко⌡), ²Черный монах⌡ К.Гинкаса (ТЮЗ), ²Контрабас⌡ Е.Невежиной (²Сатирикон⌡), ²На дне⌡ А.Шапиро (²Табакерка⌡). По рангу и весу к ним присоединился питерский спектакль Малого драматического театра . Театра Европы ²Молли Суинни⌡, вызвавший, пожалуй, самый горячий прием зрительного зала. Выстроившиеся вокруг спектакли Г.Дитятковского, А.Могучего, Г.Козлова (Петербург), М.Бычкова (Воронеж), Б.Цейтлина (Томск), О.Рыбкина (Новосибирск) скорее были фоном, чем реальными конкурентами. Правда, фоном неожиданным, увлекательным и обещающим. Возвращаясь к записям ²черного ящика⌡: спектакли, свезенные со всей России, позволяли понять, вокруг чего ходит душа нашего современника, над чем он смеется, чему пугается, о чем грустит.
Оказалось, можно все
Самым ²страшным⌡ спектаклем фестиваля был, безусловно, ²Suicide in progress⌡ А.Адасинского и его группы ²Дерево⌡. Спектакль начинался шоковым ударом: голый бесноватый человек со связкой колокольчиков на причинном месте бежал от преследователей, шарахался, корчился под ударами хлыста, связанный, пытался вырваться. Слабонервные зрители покидали зал, а потом требовали окропить святой водой помещение, обвиняя режиссера в сатанизме. Дьявол действительно гулял по сцене с чудными козлиными золотыми рожками. Как, впрочем, появлялся и зайчик-ангел, похожий на потрепанную куклу с помойки. Он играл с героем, водя бумажной рыбкой, прикрепленной к палочке над воображаемым прудом, запускал воображаемые камешки, чтобы они подпрыгивали...
Страх оказывался неотделим от иронии, моменты светлого растворения в игре или торжественном ритуале преломления хлеба (зрителей поили вином и угощали булками) сменялись сценами мук измученной души, изнывающей от невозможности обрести устойчивость в зыбком меняющемся мире.
Каждое мгновение было самоценно, каждая сцена была выстроена внутри себя как маленький спектакль со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Порядок сцен казался случайным и провоцировал на интеллектуальную игру: можно ли перестановкой сцен по-другому расставить акценты? Наверное, можно. В игровом пространстве, созданном Антоном Адасинским и его актерами (когда в финале на поклоны вышли четыре человека, зрители не верили, что все многообразие персонажей и масок создали всего четверо исполнителей), можно все. В этом спектакле жила головокружительная свобода, точно его создатель вышел в пространство каких-то иных измерений, и этот воздух тотальной свободы и был убийственным. Именно он рождал призраков из горячечного бреда, монстров подсознания. И противостояла им радость мастерства, с которым на сцене творили лысые бескостные люди, сделавшие свое тело послушным инструментом и произведением искусства. Из безнадежного, мрачного, воспаленного мира химер и чудовищ бежать можно только в искусство, дающее радость, ощущение братства и если не надежду, то хотя бы ее отголоски. И здесь самый мрачный спектакль фестиваля смыкался с самым веселым.
