В Санкт-Петербурге завершились гастроли театра "Дерево" (Дрезден), который был основан в Ленинграде 12 лет назад. В питерской театральной жизни конца 80-х - начала 90-х "Дерево" называли "арт-острием", прорывающим "железный занавес". Основатель и руководитель театра Антон Адасинский шесть лет проработал в труппе Вячеслава Полунина "Лицедеи", совместно с рок-групой "АВИА" сделал нашумевшее шоу, а в 1988г. создал свой театр пантомимы, который выступал на улицах и площадях города. Десять лет назад, устав биться в закрытые двери и доказывать чиновникам, что "Дерево" имеет право на существование, театр покинул Россию. Их пригласили в Прагу, и они уехали. Потом жили в Амстердаме, во Флоренции. Сейчас - в Дрездене. Берлинская государственная академия искусств признала "Дерево" лучшим театром Германии 2000 года.

- Антон, три года назад вы приезжали в Петербург на фестиваль "Балтийский дом", но почему-то тогда это событие, в отличие от нынешних гастролей, прошло почти незамеченным...

- Это был странный фестиваль. Там что-то по сути неправильно: не праздник, не радость от встречи с друг другом, а спортивное состязание: кто кого лучше. Причем все награды и призы заранее распределены, и идет лишь борьба за то, чтобы этот расклад нарушить.

А сейчас мы почувствовали, что действительно вернулись. Вернулся "левый" театр, которого, оказывается, ждали. Билеты разошлись мгновенно. Ажиотаж, даже психоз какой-то! Ощущение от зрительного зала - сумасшедшее: такая энергетика, отклик!

- Вы привезли два спектакля: "Всадник", получивший Гран-при фестиваля пантомимы во Франции, и "Однажды", удостоенный в Эдинбурге сразу двух высших наград.

- "Всадник", один из самых старых наших спектаклей, появился в Праге. Он выражал наше тогдашнее внутреннее состояние, это своеобразный отчет души. Последние три года мы его вообще не играли, а когда решили к этой работе вернуться, мы сделали новый вариант. Хотелось показать "Всадника", потому что он связан с этим городом.

Главный герой спектакля "Однажды", маленький человек Аркаша, родился в Ленинграде. Я тогда работал в труппе Вячеслава Полунина, и у нас был спектакль "Фата-моргана", в котором впервые появился этот персонаж - нелепый, с острым красным носом. "Однажды" создан по законам комедии дель-арте. Это сказка, посвященная ребенку, живущему в каждом из нас. Кстати, критика потом писала, что это единственный в мире клоунский спектакль с полностью рассказанной историей, а не отдельными номерами. "Однажды" - мое последнее прости клоунаде, вибрациям "Лицедеев" и Славы Полунина.

- Как вам живется в Германии?

- Там легко работать, потому что есть ощущение собственной нужности. Там сказано - сделано. Там не воруют. Там у нас есть помещение с большой сценой и хорошими подсобками, квартиры, менеджмент, офис. Есть помощь государства, потому что работу актера, танцовщика там уважают. Даже если не совсем понимают твою идею, серьезно относятся к качеству, к профессии, к тому, что ты делаешь. Конечно, и там порой приходится впустую тратить время и нервы, но раз в сто меньше, чем здесь. Там нужно каждый день по-настоящему пахать. Это только здесь можно до конца своих дней ныть, что тебе плохо, и ничего не делать, чтобы что-то изменить в своей жизни.

- Какой сейчас статус у "Дерева"?

- Статус в своем роде уникальный: мы не немецкий, а свободный русский театр. Базируясь в Дрездене, ездим по разным странам. Выбираем гастроли, фестивали. Наш пример - хорошая школа для других свободных немецких театров. У нас даже существует что-то вроде учебного центра, где мы делимся секретами выживания и организации творческой работы с теми, кто пытается создавать нетрадиционные, нестационарные театры. Я разделяю знаменитое высказывание Ежи Гротовского о том, что будущее - не за гигантскими пыльными монстрами, труппы которых могут разрастаться до двухсот и более человек, а за маленькими, подвижными и сильными группами.

- Как вы подбирали актеров?

- Квинтет, который играет в "Дереве", - это те, кого после года тяжелых тренировок я отобрал из пятидесяти претендентов, желавших работать в театре. Они тренировались по моей собственной системе: упражнения основывались главным образом на идее "прийти к состоянию нуля". Это путь к созданию марионетки, с которой ты можешь делать всё, что угодно. Это нейтральное состояние, но не маска безразличия.

- По какому принципу "Дерево" составляет свой репертуар?

- То, что внутри, должно вызреть, вырасти... Поэтому у нас не репертуарный театр. Мы делаем новый спектакль, когда у кого-то из нас родится в душе идея, способная увлечь остальных. Только тогда начинается долгий период бесконечных импровизаций на заданную тему. Из них-то потом и возникает новый спектакль, который играем до тех пор, пока он нам самим интересен. Мы никогда не работали с драматургами и написанными кем-то пьесами. "Дерево" - авторский театр.

- Над чем вы сейчас работаете?

- Начали репетировать "Суицид". Это спектакль о религии, о дьявольских зеркалах, которые живут в каждом человеке. Все образы - метафизические, мы играем силы, а не персонажи. Это философская притча о том, что человек в течение жизни должен меняться. Если этого не происходит, он "затвердевает" и тем самым убивает себя. Как только "Суицид" будет готов, обязательно привезем его в Россию.

У меня есть общие планы со Славой Полуниным: хотим выпустить наконец спектакль "Карнавалы Санкт-Петербурга". Работаю с Михаилом Шемякиным, с которым меня объединяет одинаковое отношение к искусству. Сейчас Шемякин пригласил меня на роль Дроссельмейера в спектакле "Щелкунчик", который он ставит в Мариинском театре. Премьера назначена на январь будущего года...

Беседовала
ИЛЬМИРА СТЕПАНОВА
Санкт-Петербург
"Русская мысль", Париж,
N 4345, 14 декабря 2000 г.