 | |
| статьи | |
Олег Зинцов. Антимиры. "Новация" в программе "Золотой маски": адская пантомима и небесное зеркало // Ведомости. - 2001.- апрель.
"Новация" - самая резиновая номинация "Золотой маски". Обычно сюда попадает то, что никак не втискивается в традиционные жанровые рамки: куда еще, например, можно было определить лауреата прошлого года Евгения Гришковца с его монологами в жанре one man show? На этот раз "новаторы", напротив, представляют невербальный театр. Все номинанты "Новации" включены в параллельную программу Russian Case, адресованную зарубежным продюсерам и критикам.
Suicide in progress
Буйный мим-театр "Дерево" Антона Адасинского уже давно работает в Германии, поэтому после декабрьского объявления номинантов в театральных кругах некоторое время обсуждался вопрос о правомерности включения спектакля Suicide in progress в фестивальную программу. Впрочем, обсуждался довольно вяло.
На "Маске" "Суицид в профессии" ждали как сенсацию и заведомый хит. На сцену Молодежного театра, где ряды высгроили по периметру черного поворотного крута, протиснулась критическая масса фестивальной публики. В первый день показа спектакль задержали на час, доиграли ровно в полночь, не то случайно, не то - учитывая специфику представления - намеренно.
"Дерево" отпочковалось когда-то от "Лицедеев", и с тех пор Полунин и Адасинский - как белый и черный клоуны, с равным успехом представляющие российский мим-театр на западной арене.
Маниакально-депрессивный сталь труппы Адасинского тянет описывать в терминах Михаила Михайловича Бахтина: карнавальная культура, смеховое творчество, материально-телесный низ. Какие-то конвульсивно дергающиеся голые тела, бритые черепа, двухчасовой монтаж диковатых аттракционов, отчаянное лицедейство-ско-морошничанье, глумливое хождение по мукам - суицид не суицид, но некая вывернутая наизнанку мистерия, бесовская комедия дель арте, где всякая маска - маска смерти. Словом, совершенная театральная дьяволиада.
В это экстатическое, 'эффектно агонизирующее театральное тело можно вчитывать, вероятно, все, что угодно: сам Адасинский говорит, что его спектакль о связи смеха и смерти, - пусть так. Театральная лексика "Дерева" в принципе нечленораздельна; обрывки смыслов и сюжетов вспыхивают и снова исчезают в самодостаточной экспрессивности "Суицида"; этот инфернальный балаган постоянно балансирует на грани шарлатанства,виртуозного надувательства. Что, в общем, и есть верный признак талантливой'клоунады.
Олег Зинцов
"Ведомости"
апрель 2001 г.
Suicide in progress
Буйный мим-театр "Дерево" Антона Адасинского уже давно работает в Германии, поэтому после декабрьского объявления номинантов в театральных кругах некоторое время обсуждался вопрос о правомерности включения спектакля Suicide in progress в фестивальную программу. Впрочем, обсуждался довольно вяло.
На "Маске" "Суицид в профессии" ждали как сенсацию и заведомый хит. На сцену Молодежного театра, где ряды высгроили по периметру черного поворотного крута, протиснулась критическая масса фестивальной публики. В первый день показа спектакль задержали на час, доиграли ровно в полночь, не то случайно, не то - учитывая специфику представления - намеренно.
"Дерево" отпочковалось когда-то от "Лицедеев", и с тех пор Полунин и Адасинский - как белый и черный клоуны, с равным успехом представляющие российский мим-театр на западной арене.
Маниакально-депрессивный сталь труппы Адасинского тянет описывать в терминах Михаила Михайловича Бахтина: карнавальная культура, смеховое творчество, материально-телесный низ. Какие-то конвульсивно дергающиеся голые тела, бритые черепа, двухчасовой монтаж диковатых аттракционов, отчаянное лицедейство-ско-морошничанье, глумливое хождение по мукам - суицид не суицид, но некая вывернутая наизнанку мистерия, бесовская комедия дель арте, где всякая маска - маска смерти. Словом, совершенная театральная дьяволиада.
В это экстатическое, 'эффектно агонизирующее театральное тело можно вчитывать, вероятно, все, что угодно: сам Адасинский говорит, что его спектакль о связи смеха и смерти, - пусть так. Театральная лексика "Дерева" в принципе нечленораздельна; обрывки смыслов и сюжетов вспыхивают и снова исчезают в самодостаточной экспрессивности "Суицида"; этот инфернальный балаган постоянно балансирует на грани шарлатанства,виртуозного надувательства. Что, в общем, и есть верный признак талантливой'клоунады.
Олег Зинцов
"Ведомости"
апрель 2001 г.
