 | |
| статьи | |
Ирина Корнеева. "Новация" в регрессе // Время МН.- 2001. - 30 марта.
Показаны четыре самых странных спектакля 'Золотой маски'
Дальше всех в агрессивности формы пошел Антон Адасинский. Начало спектакля 'Suicide in progress' его театра 'Дерево' (Санкт-Петербург - Дрезден) можно рассматривать не как новацию, а как случай вопиющего хамства по отношению к зрителю. Совершенно голым, если не считать каких-то железных брякалок на причинном месте, у нас еще никто не выскакивал и не набрасывался на публику. Зал берут на испуг: что этому изображающему сумасшедшего взбредет в голову в следующий момент - кто знает? Ну и что, что это театр. Ведь метод Антона Адасинского, успешно практикующийся в "Дереве", - "достижентие актером так называемой "Нулевой позиции", состояния наибольшей открытости и опустошенности при полном отсутствии рационального анализа ситуации; реагирование на малейший импульс, исходящий из партнера или пространства.
Временами его цель оправдывает средства. Тогда перестаешь обращать внимание на бритые головы и голые зады и видишь оголенные нервы. И понимаешь сущую правду: все здесь - и одетые и раздетые, как лысые, так и лохматые - беззащитны перед сходящим с ума миром. если не умеют вовремя начать с ним игру в прятки или в театр...
Задумывался 'Суицид в прогрессе' как спектакль 'о религии, о силах, о смеховом мире, как о дьявольском мире.. О ниточке, которая связывает человека и всемирный хаос, о смехе'. Получился - о смерти и смехе. Причем отдельно - о смерти и отдельно - о смехе. Линии, по настроению полярные, плохо пересекались, потому и впадали на сцене из крайности в крайность: то выливали ушат грязи, то потчевали милыми и удачными шутками; то заставляли содрогаться от отвращения, а то дарили невиданную лирику. Сюжет отсутствовал не только в драматической и музыкальной части, в пантомиме и танце, но и во всем плохом, и хорошем, что можно в этом театре пережить. В конце тщедушные тельца 'суицидников' заглатывает пропасть - мир выиграл или это тоже только глюк?
Спектакль Антона Адасинского, если подавить желание выскочить из зала через десять минут и досмотреть до конца, можно было бы рассматривать как главного претендента на 'Золотую маску' в 'Новации' (шокирует, задевает), если бы не существенное 'но'. Иностранные участники фестиваля в один голос твердят, что все это ново только для России: во всех западных странах, и особенно в Германии, в таком стиле работают интереснее и находчивее и притом знают, что хотят сказать, а не просто, как в данном случае, шокировать.
В прошлом году 'Золотую маску' в номинации 'Новация' получил Евгений Гришковец за спектакль 'Как я съел собаку', на который билеты по сей день заказывают за два месяца. С тех пор достойной конкуренции ему не создано, - в названиях все больше и больше латинских букв, спектакли все 'страньше и страньше', все сильнее пахнут серой, но по силе эмоционального воздействия к Гришковцу, увы, не приближаются. Так что велик шанс, что эта номинация в этом году останется без лауреата.
Ирина КОРНЕЕВА
"Время МН"
Пятница, 30 марта, 2001 г.
Дальше всех в агрессивности формы пошел Антон Адасинский. Начало спектакля 'Suicide in progress' его театра 'Дерево' (Санкт-Петербург - Дрезден) можно рассматривать не как новацию, а как случай вопиющего хамства по отношению к зрителю. Совершенно голым, если не считать каких-то железных брякалок на причинном месте, у нас еще никто не выскакивал и не набрасывался на публику. Зал берут на испуг: что этому изображающему сумасшедшего взбредет в голову в следующий момент - кто знает? Ну и что, что это театр. Ведь метод Антона Адасинского, успешно практикующийся в "Дереве", - "достижентие актером так называемой "Нулевой позиции", состояния наибольшей открытости и опустошенности при полном отсутствии рационального анализа ситуации; реагирование на малейший импульс, исходящий из партнера или пространства.
Временами его цель оправдывает средства. Тогда перестаешь обращать внимание на бритые головы и голые зады и видишь оголенные нервы. И понимаешь сущую правду: все здесь - и одетые и раздетые, как лысые, так и лохматые - беззащитны перед сходящим с ума миром. если не умеют вовремя начать с ним игру в прятки или в театр...
Задумывался 'Суицид в прогрессе' как спектакль 'о религии, о силах, о смеховом мире, как о дьявольском мире.. О ниточке, которая связывает человека и всемирный хаос, о смехе'. Получился - о смерти и смехе. Причем отдельно - о смерти и отдельно - о смехе. Линии, по настроению полярные, плохо пересекались, потому и впадали на сцене из крайности в крайность: то выливали ушат грязи, то потчевали милыми и удачными шутками; то заставляли содрогаться от отвращения, а то дарили невиданную лирику. Сюжет отсутствовал не только в драматической и музыкальной части, в пантомиме и танце, но и во всем плохом, и хорошем, что можно в этом театре пережить. В конце тщедушные тельца 'суицидников' заглатывает пропасть - мир выиграл или это тоже только глюк?
Спектакль Антона Адасинского, если подавить желание выскочить из зала через десять минут и досмотреть до конца, можно было бы рассматривать как главного претендента на 'Золотую маску' в 'Новации' (шокирует, задевает), если бы не существенное 'но'. Иностранные участники фестиваля в один голос твердят, что все это ново только для России: во всех западных странах, и особенно в Германии, в таком стиле работают интереснее и находчивее и притом знают, что хотят сказать, а не просто, как в данном случае, шокировать.
В прошлом году 'Золотую маску' в номинации 'Новация' получил Евгений Гришковец за спектакль 'Как я съел собаку', на который билеты по сей день заказывают за два месяца. С тех пор достойной конкуренции ему не создано, - в названиях все больше и больше латинских букв, спектакли все 'страньше и страньше', все сильнее пахнут серой, но по силе эмоционального воздействия к Гришковцу, увы, не приближаются. Так что велик шанс, что эта номинация в этом году останется без лауреата.
Ирина КОРНЕЕВА
"Время МН"
Пятница, 30 марта, 2001 г.
